 |
 |
12 июля 2007, 14:40
Автор: Записала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
|
 - Отец Никон, насколько я знаю, у этого монастыря непростая история. Ведь, по сути, мужское монашество в Саратове пришлось возрождать, по крайней мере, здание обители у епархии появилось сравнительно недавно.
- Да, но строительство этого здания началось еще в 1898 году, его возвели в честь бракосочетания императора Николая II и Александры Федоровны. Изначально оно было задумано как железнодорожный техникум, при котором располагалась домовая церковь с приделами святителя Николая и царицы Александры. В 20-30-е годы 20 века это здание у церкви было отобрано, и на территории храма открылся детский спортивный клуб «Юность». При этом вторая, учебная часть, продолжала использоваться по своему прямому назначению. Учебные классы и корпуса постоянно перепрофилировались по мере того как менялся сам техникум. Только в 1993 году помещения клуба «Юность» вновь стали функционировать как церковь, и лишь с 1996 года здание полностью отдали под монастырь.
- Как получилось, что вы стали настоятелем Свято-Никольского монастыря?
- Видимо, владыка посчитал, что возглавить монастырь должен тот, кто жил монастырской жизнью, проходил путь от послушника до иеромонаха. Я этот путь прошел от начала и до конца. В 1998 году я пришел на подворье Троице-Сергиевой лавры в Москве, наместником которого в то время был архимандрит Лонгин. В 2002 году я принял постриг. Когда владыку Лонгина рукоположили на саратовскую кафедру, он забрал часть братии с подворья с собой. Придя в 2004 году в Свято-Никольский монастырь, я посчитал нужным принять устав и распорядок дня по подобию Троице-Сергиевой лавры, взяв за основу давно уже сложившуюся там практику и просто перенеся ее на другую почву.
- В отличие от женского, более уединенного, мужской монастырь в Саратове имеет очень необычное расположение. Он находится в гуще городской жизни. Это накладывает какой-то отпечаток на его внутренние устои?
- Лаврские отцы к нам приезжали, спрашивали: как вы тут можете? Но я не думаю, что психологически это как-то сказывается на монахах. Я вообще не считаю, что оторванность от цивилизации и ее благ - это всегда правильно, что это должно быть самоцелью. Ведь одно дело - использовать эти блага для греха, и другое - использовать их для здоровья и пользы.
- Получается, что месторасположение для современных монастырей не так уж и важно?
- У монастырей бывают разные назначения. Например, нельзя сравнивать крупную обитель и скит. Безусловно, в монастырях, расположенных в центре города, как наш, не самые лучшие условия для затворнической жизни. В скитах, скажем, гораздо больше свободы для ничем не отвлекаемого молитвенного делания. И все-таки в основном месторасположение накладывает отпечаток на внешнюю сторону жизни. А самое главное - жизнь внутренняя, поэтому все относительно.
- Много ли людей сегодня жаждут монастырского уединения? Я задаю этот вопрос потому, что братия монастыря не так уж велика - всего около 16 человек...
- По крайней мере, сейчас здесь находятся те, кто имеет представление о том, что такое монастырь. Монашество - это то, что выходит за рамки какой-то логики. Ведь быть монахом - противоестественно для мира. Человек отказывается от общения с женщинами, от продолжения рода, что само по себе уже противоречит его природе. Самое сложное для послушника - осознать, зачем он пришел в монастырь, выбрать истинную мотивацию. А она должна быть только одна - любовь к Богу. Монах - это человек, который любит Бога больше, чем все остальное в мире. Из этой предпосылки складываются все последующие его поступки. Человек с любой другой мотивацией однозначно уйдет.
- Перед вашими глазами много прошло тех, кто впоследствии понял, что им следует выбрать какую-то иную дорогу в жизни?
- С 2004 года очень много людей сменилось. Трудно подсчитать точное количество... Если не ошибаюсь, порядка пятидесяти, а то и больше. Дело в том, что зачастую, приходя в монастырь, человек сам не знает, что с ним дальше будет. А мне, опираясь на опыт святых отцов и свой личный, гораздо легче это понять. Достаточно порой просто поговорить с человеком, выяснить жизненные обстоятельства, которые его сюда привели.
До того как, что называется, были набиты собственные шишки, я чаще совершал ошибки. Чаще брал людей в надежде на то, что они изменятся к лучшему впоследствии. Но со временем научился более требовательно подходить к каждому последующему кандидату в послушники.
Я уже не обольщаюсь на тот счет, что могу что-то исправить в людях. Да, намерение Бога - спасти всех. Но нужно, чтобы человек сам хотел исправиться, измениться, был готов к работе над собой. Обычно, как только человек приходит в монастырь, на него снисходит благодать, он как на крыльях летает. Но потом это чувство теряется, и он начинает как непосильную ношу нести хождение на службу, другие обязанности, и от этого впадает в уныние. Тогда говоришь ему, что Господь желает его воспитать. Если родители будут всегда носить своего ребенка на руках, он никогда не научится ходить. Бог также дает человеку вкусить благодать, а потом испытывает.
- Что представляет собой саратовское монашество сегодня на примере мужского монастыря? Вписывается ли оно в то русло, которое избрали для себя и давно проповедуют старейшие российские монастыри? Или проводить такие аналогии в принципе неуместно?
- Если я скажу, что у нас все гладко, это будет неправдой и самообольщением. Неся послушание наместника монастыря, я не могу не быть самокритичным. Безусловно, у нас есть, к чему стремиться, чему подражать и у кого учиться. Но ведь святые отцы не напрасно называли монастыри духовными врачебницами. Человек, принимая монашество, начиная работать над собственной душой, становится на путь исцеления. А оздоровившись духовно, он может служить примером для остальных, не только для братии, но и для мирских людей. Если принимать такое устройство монастыря за идеальное, то нам, безусловно, до него еще очень далеко. На пути к нему я ставлю перед собой целью добиться той атмосферы братства, которая существует во многих известных, прославленных монастырях.
- Что для этого нужно?
- Прежде всего, самопожертвование. И для нашего монастыря это действительно проблема. Одно дело - братство на словах и внешнее благолепие, и совсем другое - братство истинное, когда каждодневно от человека требуется проявление любви к ближнему, осознание того, что люди, с которыми он живет, ему дороги. Многие сейчас отучились от самопожертвования. Если мы от этого не отойдем, если человек вместо «а вот ты» не научится говорить «а вот я», никакого братства в монастыре не будет. Напротив, будет еще больше взаимных упреков и претензий. А это уже развал монастырской жизни.
- Однако отрадно, что развал в буквальном смысле мужскому монастырю уже не грозит. Насколько я знаю, масштабная реконструкция здания началась год назад. Сейчас, как можно видеть, работы находятся в самом разгаре. Ведь для монастыря подобная помощь пришлась как нельзя кстати?
-Да, здание остро нуждалось в капитальном ремонте. Но мы об этом даже мечтать не смели, думали, что своими силами частично справимся. Но владыка Лонгин уделяет нашему монастырю особое внимание. Уже очень большая работа проделана: отремонтирована кровля, окна полностью заменены на стеклопакеты, проведена ревизия стен, сделана электропроводка. Можно сказать, что сейчас на очереди внутренний косметический ремонт и обновление фасадной части. Думаю, на окончание работ потребуется еще около года. А в будущем, если появятся средства, мы планируем разбить в задней части монастыря маленький садик.
|
|
|
|
|
|
