Когда в губернии утихают споры и прекращаются войны, наступает время давать советы. Сейчас это модно, а главное – можно. Совет не несет в себе агрессии, только искреннюю заинтересованность в исходе дела. А дело у нас сейчас одно, точнее два – стабильность и финансовое благополучие Саратовской области. Рассказать о том, куда пропадают бюджетные деньги и как увеличить поступления в казну, одновременно избавляясь от долгов, «Взгляд» предложил Татьяне Абрамовой.
В послужном списке
у Татьяны Викторовны должности председателя контрольного управления города, председателя комитета по экономике, заместителя мэра по инвестициям и зампредседателя правления банка «Экспресс-Волга», то есть может претендовать на звание советчика высокой квалификации.

– Татьяна Викторовна, учитывая ваш опыт работы в муниципалитете, банковских структурах, думаю, вполне логично будет поговорить о том, что сейчас волнует  всех, – о долгах регионального бюджета. Масштабы, конечно, другие, и все же как бывший чиновник, как специалист, которому известны принципы функционирования бюджетного механизма, расскажите, что вы думаете о сложившейся ситуации? То есть вопрос классический: кто виноват и что делать? Особенно интересует последнее. 
– Меня нельзя назвать специалистом  в настоящем времени, я работала в муниципалитете уже давно, когда многих законов, которые появились сейчас, еще не было. Тем не менее, я, конечно, слежу за ситуацией. Вот недавно обнаружила в Интернете интереснейший документ –  Проект Стратегии социально-экономического развития Саратовской области до 2015 года. Мне интересно читать такие вещи, особенно грамотно исполненные. И я была удивлена, насколько профессионально составлена программа. Чувствуется, что ее подготовила серьезная консалтинговая  фирма, потому что применен так называемый SWOT анализ.
– Что это за анализ и где можно найти Проект Стратегии?
– Это метод стратегического планирования. По нескольким показателям анализируются все сильные и слабые стороны региона, потом делается вывод, какие есть возможности для развития и какие угрозы. Как и положено, в любой стратегии, сначала дана общая характеристика текущей социально-экономической ситуации в Саратовской области. Она немного прилизана, но в целом верна. Сам документ при желании несложно найти в Интернете, но он интересен не только для праздного читателя. Пермь в свое время начала интенсивно развиваться на основании подобной принятой Стратегии развития региона.
– Какие моменты обращают на себя внимание, чтобы вы выделили особо?
– Существуют социально-экономические показатели состояния муниципальных образований, региона, их называют индикаторами. Учитывая эти индикаторы, авторы дают характеристику нынешней ситуации с подробным анализом природно-ресурсного, трудового, транспортного потенциала. Потом рассчитываются два варианта –  инерционный и инвестиционный пути  развития.
Если конкретизировать, то мне понравилось, что развитие сельского хозяйства, учитывая наш климат, названо одним из перспективных направлений. У нас область все-таки расположена в умеренном поясе, где может и должен развиваться агропромышленный комплекс, который у нас сейчас находится в развале. Большое внимание уделено такому направлению, как развитие логистических центров. Принято во внимание, что мы находимся на месте крупных транспортных развязок, что у нас есть и железнодорожный, и речной транспорт,  и сопутствующие службы.
– Интересует еще и то,  какие направления развития должен выбрать регион, чтобы начать сокращать долговые обязательства… Это вообще возможно?
– Да, все сейчас обсуждают, как Саратовской области избавиться от долгов. Но следует понимать, что долги  создавались годами и в ближайшей перспективе это нереально. 36 миллиардов долга, притом что  областной бюджет планируется в районе 60 миллиардов рублей – больше половины уйдет на долги. Постепенно, конечно, избавиться от долга можно, но только если бюджет будет профицитный. У нас же пока вплоть до 2015 года прогнозируется дефицит. Он будет сокращаться, но все равно останется. По большому счету это приведет только к наращиванию долга. Уменьшить долговые обязательства можно, но только если прийти к сбалансированному бюджету. И я думаю, что начинать надо именно с расходов. За три года работы в администрации города у меня сложилось глубокое убеждение: если разумно, оптимально расходовать средства, то при самом неблагоприятном раскладе можно было выйти на сбалансированный бюджет. Но основной грех в том, что денежные средства планируются и тратятся не в соответствии с реальными возможностями и потребностями.
– Какие расходы, на ваш взгляд, скорее всего завышены? Региональные законодатели считают, что корень зла в социальных статьях, вы с этим согласны? 
– Я не согласна, что именно социальные статьи съедают бюджет. На них выделяется даже меньше денег, чем требуется. Другой вопрос, как их правильно расходовать. Моя работа в муниципалитете была связана в основном как раз с расходованием бюджетных средств. Естественно, расходы у города и области разные, но вот вам пример: есть федеральный фонд занятости, и область получает федеральные деньги на поддержание каких-то программ. Почему бы не направить эти денежные средства на поддержание и создание малого бизнеса, который гарантирует создание рабочих мест? Во-первых, это на самом деле обеспечит занятость людей, предоставит им места работы, во-вторых, создаст новый бизнес, увеличит налоги. А  расходовать эти средства на консультации, конференции, которые, по-моему, безработные не особенно посещают, не рационально.
– Какие еще примеры можно привести? В мэрии вам удавалось повышать эффективность бюджетных средств социальных статей?
– В первую очередь, контроль за планированием не с потолка, а на конкретных расчетах потребностей, и не менее важно – контроль целевого расходования этих средств.
– То есть ключевой момент – контроль. Но у нас нет дефицита в контролирующих структурах…
– Работников у нас много, но кто и как работает? Я бы начинала с контроля таких простых вещей. Оптимальное и целесообразное расходование бюджетных средств предполагает как минимум контроль над ними. Правда в том, что бюджетные средства исчезают практически на каждом шагу. Опять могу привести пример. Я начинала с начальника контрольного управления города. За полгода передала 32 дела в прокуратуру, хотя до меня в прокуратуру передавалось максимум 4 дела в год.  Пример, в банковской сфере тоже есть служба внутреннего контроля (причем она введена Базельской конференцией – это мировая практика) помимо внешнего аудита. А чем город и область отличаются от обычного акционерного общества?
– Вы предлагаете вообще не резать бюджет, только проверять расходы, или это должен быть комплекс мер?
– Нет, сначала контроль планирования.  Безусловно, сокращения нужны, но почему именно социальные статьи?  Зачем забирать у тех, кто и так ограничен в средствах? Но и брать на себя дополнительные полномочия, превышающие федеральные, надо осторожно. Так как их исполнять придется за счет собственных региональных доходов, а это тоже ведет к дефициту бюджета. Есть, например, жилищно-коммунальное хозяйство… Как мне объясняли строители, одна из самых выгодных статей – ремонт. Чего угодно – школ, старого жилфонда. В финале вы видите покрашенную стену, а что под ней и как это сделано, неизвестно. Может быть, это все рухнет через полгода. Это крайне сложно контролировать, но возможно, притом сначала целесообразность этих расходов. Содержание бюджетных учреждений  тоже очень интересное направление для экономии.
– По сути, это та же соцсфера – как можно отнимать у тех, кто, как вы сказали, «и так ограничен»?
– Подождите, но у нас, например, принят закон об автономных учреждениях, и, несмотря на это, до сих пор почти нет бюджетных учреждений, переведенных в статус автономных, почему? Хотя тут есть перспективы получения денежных средств и достаточно хорошие. Соцучреждения  являются одним из источников неналоговых доходов бюджета, потому что те деньги, что берутся за дополнительные услуги, например больницей,  это доход бюджета, а затем  распределение  в обратном направлении.
– Вероятно, эта сфера достаточно прибыльна, потому что в столице уже начался процесс передачи лечебных учреждений в концессию…
– Закон о концессии – еще одна проблемная тема. Он принят в 2005 году на уровне Федерации. В Саратовской области есть местный Закон об участии Саратовской области в государственно-частном партнерстве (вид концессии), принятый в 2010 году.  Первая попытка такого «партнерства» или «концессии» была предпринята в нашем регионе в 1998 году, когда не было федерального закона – власти пытались отдать в частное управление одну из дорог области. Областная прокуратура это опротестовала. С тех пор ничего значимого. Хотя во всем мире механизмы концессии широко используются! В основном в концессию передается то, что связано с транспортом. Дороги в концессии – это есть практически во всех европейских странах. И не только дороги. Например, Гавр, Франция. У них порт – в концессии, общественный транспорт – в концессии, вывоз мусора – в концессии, мусорные полигоны – тоже. Доходы бюджета при этом очень возрастают, а расходы на их содержание отсутствуют. Причем это доходы, поступающие постоянно, а все, что вкладывается в развитие во время эксплуатации (а концессия заключается на 15-20 лет обычно),  остается в собственности  муниципальной или государственной.
– На чем еще можно растить доходную часть бюджета? 
– Возьмем доходы от налогов. Проработав в бизнесе не один год, я утверждаю,  что любой предприниматель может понять, как минимизировать налоги, если внимательно прочтет Налоговый кодекс. И это правильный подход, так живет бизнес во всем мире.
– Власть заинтересована в обратном – создается баланс…
– К сожалению, нет. Например,  в 2010 году внесены изменения в НК РФ в части возможности снижения налогов при упрощенной системе налогообложения для малых предприятий, использующих УСН, но возможность снижения законодатели  отдали на откуп региональным властям. Можно было снизить налог в пределах от 15% до 7%.
– Что бы это дало?
– Рост налогов сто процентов, я убеждена в этом! Кроме того, в это время для малых предприятий действовал единый социальный налог в размере 14%, что способствовало тому, чтобы не было теневых зарплат. Потому что 14% и 30% в настоящее время – это разные вещи. Если бы еще приняли 7%,  вообще было бы замечательно – попыток использовать теневой бизнес было бы меньше. Потом и единый социальный налог для малых предприятий, применяющих УСН,  вновь подняли почти до 30%, и в малых предприятиях резко сократились зарплаты, а значит, уменьшились поступления в бюджет. А у нас и так около 40% рынка – теневой (статистика официально присутствующая). А вот обратный пример:  губернатор в  Нижегородской области (правда, это было очень давно) ввел на территории региона налоговую амнистию для предприятий. Тогда многие предприятия из-за неспособности выплатить налоги умирали под грузом долгов, штрафов –  многие банкротились. Губернатор отменил в Нижегородской области все виды штрафов и пени по региональным и муниципальным налогам при внесении предприятиями своих налоговых долгов в определенный срок. Это вызвало огромные поступления в бюджет. И это было сделано в рамках имеющихся региональных  полномочий. Но это вопрос не к исполнительной, а к законодательной власти.  У нас же обычно у законодательной власти одни проблемы, у исполнительной  – другие. А хотелось бы разумного взаимодействия. В том числе и с налоговиками.
– Формально взаимодействие есть…
– Есть, но, в основном, когда речь идет о взимании с должников. Поэтому когда меня просят конкретизировать, что такое административные барьеры, я отвечаю: в том числе и налоговые органы. И, конечно, исполнительная власть, которая ей содействует. Когда налоговики не добирают налоги, куда они бегут? К местной власти. И начинаются совещания, составление списков, работа с неплательщиками. Иногда начинаешь разбираться, а почему предприятие является злостным неплательщиком? Оказывается, ему бюджет должен. Так исчезали многие предприятия. Поэтому  и  власть, и налоговая должны работать вместе и искать индивидуальные подходы, чтобы давать предприятиям развиваться, а не душить бизнес. Я знакомилась со многими системами других стран. Везде один принцип в первую очередь – предотвращать, а не наказывать. Ну почему бы не помогать налогоплательщику встать на ноги, чтобы с него потом больше получать? Зачем, выражаясь метафорически, забирать у него все семена – пусть вырастит их!
– И все же есть сферы, где можно увеличить налоги? Как известно, по предложению зампреда Пожарова, недавно был поднят в два раза региональный транспортный налог для автомобилей с объемом двигателя меньше ста лошадиных сил. 
– Ежегодные изменения в Налоговый кодекс приводит только к недопониманию, злобе и недоплатам. Сорвать с кого-то лишний кусок – это неправильная мысль. Надо брать там, где не добрано. Это должно быть главной установкой. И повышать также неналоговые доходы бюджета.
– Какие здесь основные перспективы?
– Реализация и аренда имущества. Но таких доходов у нас в области практически нет. Вот в Новосибирске есть реестр всех объектов аренды, которыми обладают область и муниципальное образование. Есть специальный сайт. Проводятся аукционы. А вы когда-нибудь слышали, чтобы у нас продавали с торгов аренду?  Вообще надо использовать положительный опыт других регионов.
– Когда власть отчитывается о своих попытках экономить, часто говорится об оптимизации закупок для госнужд. Сейчас в правительстве решено создать единый орган, который будет заниматься госзакупками. Считается, что это поможет лучше контролировать процесс. Как вы считаете, поможет?
– С моей точки зрения, ничего хорошего из этого не выйдет. Когда процесс в одних руках, он вообще не контролируем. Возможно, решение об участии в принятии решения по выбору исполнителя работ, поставщика с помощью  независимых членов комиссии – в общественном контроле открытость информации. Это очень сложный вопрос.
– Где здесь корень проблемы – в проведении конкурсов с заранее известными,  «своими» исполнителями?
– И в этом тоже, но я бы хотела опять напомнить о контроле и ответственности. Работая в мэрии, я предложила, проводя тендеры, заключать договоры со страховыми компаниями, которые будут нести финансовую ответственность за состояние отремонтированных дорог. В течение нескольких лет, как ни странно, меня поддержала  часть подрядчиков, начали это делать… причем средства, которые направлялись на страхование, шли не из городского бюджета. Если что-то возникнет, повторно  отремонтировать не за счет городского бюджета, а за счет страховой компании, которая сама разберется с исполнителями. При этом страховая компания проводила ревизию состояния отремонтированного дорожного полотна, то есть тоже участвовала в подписании акта приемки выполненных работ. То же самое можно делать при капитальном ремонте жилого дома и во многих  других случаях. Наличие страхования работ, производимых за счет бюджета, это сейчас обязательное условие практически во всех регионах. А у нас почему-то никто не задумывается о том, почему только что был ремонт и опять эту дорогу в лучшем случае надо ремонтировать или даже делать вновь.
– А штат чиновников, который каждый год растет, здесь есть какие-то возможности для экономии?
– Я считаю, да. У нас везде, на всех уровнях очень сильно завышены штаты. В основном это управленческий персонал. Мы в свое время в городе начали анализировать: у нас все школы по районам имеют централизованные бухгалтерии. Мы сделали технико-экономическое обоснование, рассчитали, что будет, если провести конкурс на привлечение аудиторских фирм, занимающихся ведением централизованного бухгалтерского учета. Оказалось, будет существенная экономия. Места рабочие  не надо предоставлять, компьютеры покупать не нужно. Опять же,  вся ответственность лежит на аудиторах. У нас в Саратовской области вообще очень хороший кадровый потенциал, просто надо его грамотно использовать.
– О каком грамотном использовании может идти речь при теневых зарплатах, о которых вы уже говорили?
– У нас есть профессиональные и квалифицированные  трудовые ресурсы. У нас огромная составляющая инновационно думающих людей, их нужно стараться удерживать. У нас и во власти есть очень умные головы. Но нет бережного к ним отношения. Квалифицированный менеджмент может многое сделать. Но на первом месте при подборе кадров должен стоять профессионализм, а не личная кому-то преданность.
– А что с инвестициями, в них еще стоит верить? За последние годы они перекочевали в разряд местных мифов… 
– Иностранный или отечественный внешний инвестор в первую очередь интересуется состоянием бизнеса и тем, как к нему относятся в регионе. Любая предпринимательская деятельность у нас моментально сталкивается с так называемыми административными барьерами  на всех уровнях.  Начиная с налоговой инспекции и всех монополистов, поставщиков коммунальных услуг. А ведь во всем мире основная доля налоговых доходов –  это малый бизнес, от 40 до 60%. В Америке – 70%. А у нас доля малого предпринимательства в среднем 18%.  Почему?  В первую очередь это административные барьеры. Крупный бизнес еще в более жесткой форме сталкивается с аналоговыми проблемами.
– Но это как раз не новость, этим вся Россия болеет…
– Я не согласна, есть регионы, где внешним инвесторам предоставляют достойные  возможности, да и свой местный бизнес берегут, а это как минимум приводит к сохранению финансовых потоков. Ведь даже если придет сторонний инвестор, еще не факт, что он будет здесь платить налоги и тем более использовать финансовые потоки. В первую очередь упор надо делать на своего инвестора и только потом на внешнего – это, конечно, мое личное мнение.
– Существует ли в нашем регионе проблема противодействия внутреннего инвестора внешнему? Согласитесь, это логично, когда своему-то не дают развернуться, стоит ли звать кого-то извне?
– Определенное противодействие, конечно, есть, но это касается уже стабильного серьезного бизнеса.  Причем у каждого свои причины.
– Может быть, все дело в том, что местный инвестор чувствует себя недооцененным?
– Думаю, быстрее угнетенным, но и недооцененным тоже. Вы знаете примеры, когда нормальный, стабильно развивающийся бизнес в Саратовской области получал помощь властей? Скорее уж туда придет больше инспекционных проверок. Много прибыли?  «А сколько же тогда воруете?» – у нас такой принцип, он известен. Хотя местный бизнес вполне можно не нагружать несуществующими проблемами, а привлекать к решению насущных проблем региона.
– Еще одна тема дня – реструктуризация долга области. Теперь принято говорить, что регион брал долги с неконкурентными процентными ставками у коммерческих банков в то время, как многие банки с более низкими процентами хотели бы работать с региональным правительством, но не получали такого шанса. Теперь все это необходимо как-то передать Минфину. Что вы об этом думаете?
– То есть нужно, чтобы Минфин закрыл наш долг коммерческому банку?  По-другому ведь не бывает. А это правильно? У нас что, федеральный бюджет бездонный? Так можно и до дефолта доиграться. Чем был вызван дефолт  в 1998-м? – государство не смогло гасить свои обязательства. И неправда, что любой банк был рад работать с властью. Тем более раньше. Отсудить деньги (долги) у бюджета можно. Иск выставляется бюджетному казначейству, но когда удовлетворяться он будет? Денег у бюджета  всегда не хватает. И ты можешь ждать своих денег годами. Банки обычно идут на сотрудничество с властью, если есть какие-то совместные программы. Если они еще в чем-то заинтересованы помимо выдачи кредита. Я сама работала в банковских структурах и знаю, что  просто кредитовать опасно. Можно не вернуть свои средства.
– Значит, путей для реструктуризации нет?
– Возможно, есть. Но я бы начала с инвентаризации  реальности существующих долгов. Вдруг кредитор –  предприятия, которые уже давно не существуют, или иные тонкости и действительные условия. Есть возможность реструктуризоваться за счет определенных имущественных отношений – арендных и иных. Я не знаю, чем сейчас обладает наша область. Но задача такая должна быть поставлена. И нужно более грамотно выстраивать межбюджетные отношения.
– Больше просить у центра?
– Не просить… нет, конечно… Если посмотреть, сколько налогов собирается на территории региона и какая часть из них идет в федеральный бюджет, вы очень сильно удивитесь. Донорами являются три города: Саратов, Балаково и Энгельс. И предприятий – крупных налогоплательщиков  не так много. И часть из них еще и забирали. Обратно мы получаем это в виде субвенций, субсидий, трансфертов и федеральных целевых программ. Не могут же Саратовскую область оставить совсем без всего – это как-то некрасиво! Наша нищета определена заранее. А хотелось бы, чтобы регион умел отстаивать свои средства на федеральном уровне. Часто область наделяют полномочиями, а денег под это не выделяется – здесь тоже нужна воля, чтобы разумно выстраивать взаимоотношения с Федерацией. Конституция четко говорит: если тебя наделили дополнительными полномочиями, тебя должны наделить и дополнительными средствами для их исполнения. Но Конституция – одно, а реальность – совсем другое.


Фото Валерия ГРЕКОВА