Пустые глазницы уныло смотрят на серую улицу. Мутный полиэтилен, которым когда-то были закрыты рамы, превратился в грязные лохмотья, вяло трепыхающиеся на ветру. Многочисленные трещины похожи на глубокие старческие морщины. Закопченная от пожара стена напоминает чумазую щеку бездомного. Блестящая оцинкованная крыша, как новая фуражка, нелепая на неухоженной голове. Так выглядит сегодня бывшая школа-дворец на углу улиц Кутякова и Университетской в Саратове, еще не так давно исправно действовавшая под № 99. Это здание было построено без малого сто лет назад по проекту легендарного архитектора Семена Каллистратова, которому город обязан зданием консерватории. Разговоры о реконструкции школы № 99 продолжаются уже несколько лет. Время от времени к зданию съезжаются чиновники и депутаты. Инспектируют, заключают что-то, но реальных изменений не заметно. Корреспондент «Взгляда» погулял по школьным коридорам и убедился, что вопреки постоянным разговорам, памятник архитектуры стремительно превращается в руины.

Несмотря на то, что большой баннер с изображением исторического фасада и барельефами, которым сейчас закрыто здание, уже заметно истрепался, все еще остается ощущение того, что в школе ведутся ремонтные работы. Это обманчивое впечатление рассеивается, стоит только зайти на некогда оживленный школьный двор и посмотреть на архитектурный памятник с обратной стороны. Высокая поросль сухостоя, строительный мусор, выцветшие стены с матерными признаниями в любви...
В глубине двора, под корявым деревом жмется к земле потемневший от времени деревянный дом. Над дверью тускло желтеет лампочка Ильича. С неба капает противный декабрьский дождь, наполняя собой грязные лужи.
Единственный обитатель двора – черная псина, привязанная к забору. На дырявой крыше выясняют отношения несколько ворон.

Заработать
на разрухе

Поначалу я не решаюсь войти внутрь, но затем вместе с фотографом преодолеваю небольшое болотце перед черным входом и оказываюсь в темном коридоре. Усыпанная хламом лестница не внушает доверия. Металлические перила давно срезали и сдали на металлолом, остался лишь нелепый кусок в самом низу.
Изнутри здание еще меньше похоже на некогда крупное учебное учреждение. Наверное, примерно также сейчас выглядит легендарный «Титаник», покоящийся на дне океана. Только здесь вместо морских обитателей – птицы. Были бы и крысы, но им поживиться здесь нечем.
В пустынных коридорах гуляет холодный ветер, он с шумом врывается через отсутствующие окна, теребит баннер и оседает где-то на холодном полу. Стены покрыты многолетним толстым слоем краски, которая частично облупилась и теперь голубой глазурью валяется вдоль стен.
В классах нет напольного покрытия – его демонтировали, чтобы установить укрепляющие балки. Ходить нужно осторожно, потому что повсюду разбросаны гнилые доски, щедро утыканные ржавыми гвоздями. На выгоревших стенах еще видны следы от школьной доски, раковины, шкафчиков. В углу валяется обложка от учебника по географии за 7-й класс. Большую часть перегородок между классами снесли, когда консервировали здание и заливали пол на втором этаже.
Два года назад из резервного фонда правительства области было выделено более десяти миллионов рублей для частичной реконструкции здания. На эти деньги провели какие-то работы, а часть из них, как обычно, исчезла в неизвестном направлении. Сметная документация о выполнении ремонтных работ на сумму 121 миллион рублей вообще оказалась утеряна. В МВД даже возбудили уголовное дело по статье «Мошенничество, совершенное лицами с использованием своего служебного положения или в крупном размере», но виновных пока не нашли.

Декорации
для триллера

Теперь из-за отсутствия перегородок в школе два больших холла. Подсвечивая хилым фонариком, я захожу в большой темный зал, посреди которого навалена куча земли, перемешанной со строительным мусором и бутылками. В углу обнаруживается лежанка из грязных влажных матрасов и старых одеял. Рядом, на импровизированном столе, упаковка из-под селедки и несколько пластиковых бутылок с чем-то мутным. Сейчас холодно, и, видимо, поэтому бомжи здесь не живут. В комнате пахнет сыростью и гнилью.
Под ногами хрустит битое стекло. Я перепрыгиваю на островок, некогда бывший классной доской. Стены расписаны черным маркером. Судя по всему, здесь побывали любители популярной игры «Дозор». В углу над небольшой дыркой в полу написано «вход в лабиринт». В темном прогале виднеется выложенный кафелем пол. Спускаться в лабиринт совершенно не хочется. Вспоминается жуткий фильм «Сайлент Хилл».
Перед широкой лестницей – нагромождение из поломанных стульев и парт. По ступеням, как жирная змея, сползает пожарный гидрант. Справа еще одна комната, когда-то обитая деревянными рейками. Они постепенно гниют и отваливаются. Если в сухую погоду здесь бросить окурок, то заполыхает все моментально.
Летом прошлого года на территории уже горела так называемая «малая школа», в которой ранее располагались спортивный зал и мастерские. Сейчас отдельно стоящее обугленное строение напоминает безобразную черепушку.
Я поднимаюсь на второй этаж. Пол здесь почище, а под небольшим слоем мусора удается разглядеть бетонное покрытие. В одном из классов вновь обнаруживаю лежанку бездомного. На стене висят поблекшие фотообои с изображением гор со снежными верхушками, бурной речки, сосен и камней. На потолке – огромная щель, через которую виднеется оцинкованная крыша.
В коридоре сверху еле держатся прогнившие балки. Штукатурка осыпалась, обнажив посеревшую опалубку. В некоторых местах установлены подпорки, страхующие обваливающиеся перекрытия. В большом сводчатом оконном проеме чудом сохранился незатейливый витраж. Это единственная застекленная часть здания.
Над запасной лестницей в торце здания – следы большого пожара. Обугленные доски опасно свисают над ступенями. Я быстро проскакиваю вниз, машинально прикрывая голову руками. В темном пролете наступаю на что-то мягкое и пушистое. Тут же брезгливо пинаю тушку то ли кошки, то ли большой крысы. Посветив фонарем, понимаю, что это всего лишь кусок свалявшейся стекловаты. Каким-то образом сохранились зеленые наклейки – указатели пожарного выхода. По ним я вновь выбираюсь на улицу.

Холод безразличия

Ощущение такое, будто только что побывал на кладбище. Атмосфера безжизненности ощущается внутри школы очень явно. Мы еще немного бродим с фотографом вокруг здания, пытаемся подлезть под баннер с изображением фасада и запечатлеть барельефы. От сырости и холодов они постепенно разрушаются. Хорошо сохранилось лишь изображение бородатого мужчины над главным входом и белые колонны.
На стене – зеленая прямоугольная проплешина. Когда-то тут висела мемориальная табличка. В годы войны здесь был филиал спецшколы Украинского штаба партизанского движения. Здесь учились девушки и юноши 17-18 лет – изучали оружие разных марок, аппаратуру, осваивали подрывное дело и борьбу. За два года школа выпустила полторы тысячи курсантов, которые объединялись в группы и десантировались в Румынии, Чехословакии, Польше и на Украине. Теперь об этом напоминает лишь серая трансформаторная будка с логотипом Министерства связи СССР.
Уже из редакции я звоню депутату областной Думы Леониду Писному, который несколько лет занимается проблемами этой школы. Мы вспоминаем, как бывший губернатор Павел Ипатов говорил, что к 2013 году школу полностью восстановят, что это памятник культуры и сносить его нельзя, что сохранить здание – это приоритетная задача…
«Я могу только констатировать, что за это время ничего не изменилось. Школа как стояла, так и стоит. Она висит на балансе комитета по капстроительству. По идее, город должен забрать ее себе и продолжить восстановление, но чиновники не спешат», – объясняет Писной. Я спрашиваю, какие меры можно предпринять, чтобы ситуация сдвинулась с мертвой точки? «Да какие меры? Я считаю, что здесь не обойтись без политического вмешательства, без прямого участия губернатора, – отвечает Писной. – Но сейчас, когда мы обсуждали бюджет на 2013 год, речь о школе № 99 не зашла. Это значит, что в следующем году подвижек не будет». С этим мнением полностью согласен и председатель комитета капитального строительства правительства Саратовской области Александр Сурков. «На самом деле ситуация вряд ли изменится без дополнительного вмешательства, и сейчас остается только ждать», – говорит чиновник.


Фото Юрия НАБАТОВА