В аттестации нуждается не только милиция, в аттестации нуждаются… актеры. К такому выводу пришел федеральный Минкульт и его новый глава Владимир Мединский. Министерство культуры РФ разработало концепцию развития театра на восемь лет вперед. В рамках реформы в этом году планируется организовать возвращение существовавшей в советское время аттестации актеров. Этим вопросом в министерстве занимаются всего несколько месяцев, окончательное решение пока не принято, однако многие представители театральной среды Москвы уже настроены бойкотировать аттестацию. Саратовские артисты мнение столичных коллег частично разделяют, но в панику впадать не спешат. По каким причинам – выяснял «Взгляд».

Пресловутую аттестацию собираются ввести с той целью, чтобы поставить «на колеса» проверку профессиональной состоятельности актеров и организовать борьбу с таким явлением, как «раздувание» труппы. Проверка поможет, по мнению авторов реформы, освободить рабочие места для молодых актеров – их будут нанимать на контрактной основе.
К введению аттестации также невольно подталкивают участившиеся конфликты между художественными руководителями и актерами, сотрясавшие в последнее время театральную Москву. Режиссер приходит в театр и не имеет возможности сам набирать себе труппу, старая труппа его не устраивает, но уволить ненужных артистов он не может, поскольку работают они на бессрочном договоре. В министерстве считают, что систему пора менять. Уже подготовлены поправки в Трудовой кодекс «в связи с совершенствованием регулирования труда работников в сфере исполнительского искусства». В ближайшее время поправки внесут в Госдуму.

Старикам здесь
не место?

По словам худрука Саратовского театра драмы Григория Аредакова, в театре аттестацию проводили на протяжении многих десятилетий. В комиссию входили члены худсовета и несколько приглашенных экспертов из минкульта. Обходилось, как правило, без эксцессов, однако худрук не убежден, что к этой практике нужно возвращаться. «Что такое хороший актер или плохой? Человек окончил вуз, его выпустили с дипломом, в котором написано «актер театра и кино». А дальше все зависит от вкусов. Кому-то нравится этот актер, а кому-то другой. Существует худрук в театре, который отвечает за все, и он решает, кто нужен театру, а кто нет. В нашем театре сбалансированная труппа, которая подбиралась на протяжении многих лет, в ней всего 32 человека, так что о раздутости речи не идет. Так называемого актерского балласта у нас нет – большинство актеров заняты в текущем репертуаре, и каждый находится на своем месте. Так что нашего театра этот закон, я думаю, не коснется никаким боком», – уверен Аредаков.
Он считает, что аттестация в театре проходит естественным образом: драма сотрудничает со многими режиссерами со всей страны, и их выбор как раз и становится для артистов проверкой на прочность. Случаев, когда артист много лет не выходит на сцену, получает зарплату и уволить его нет никакой возможности, практически нет, за исключением, быть может, единичных примеров, которые не являются показательными. И ради них принимать закон уж точно не стоит.
Заслуженная артистка РФ Эльвира Данилина аттестации не боится, на своем актерском веку она проходила ее уже дважды. Но тогда все было по уму, критерии были одинаковые для всех – и для народных, и для заслуженных, и для молодых, и для тех, кто постарше. И были в комиссии люди, которые хорошо разбираются в театре. «Поэтому никаких инцидентов не было. Во всяком случае, я не помню, чтобы кто-то не был аттестован или кому-то понизили разряд», – говорит она. Однако аттестация в новом ее формате может стать поводом для расправы с неугодными актерами, считает Данилина. Актриса против того, чтобы под шумок аттестации расставаться с пожилыми артистами. «Кто сказал, что пожилые актеры составляют балласт? Вот это, я считаю, перегибы. Театр – это не завод и не фабрика, это живой организм. Есть роли, которые пишутся специально для пожилых артистов, театр не может только на молодых кадрах работать. Если речь идет о «мертвых душах», которые не выходят на сцену и на пенсию тоже не хотят, это я еще могу понять. Но у нас есть множество артистов в возрасте, действующих и полных сил. Это золотой фонд театра! Как от них можно избавляться?! Это бред, на мой взгляд».

Аттестация
как лазейка

Вопрос критериев оценки и судей Данилина тоже считает принципиальным. «Кто будет оценивать? Что за дяди или тети? Может, они совершенно не знают творчества артиста и театра, и вот они придут и будут вердикты выносить и судьбы решать? А потом, что значит плохой или хороший актер? Я этого не понимаю. Плохих артистов по определению не должно быть в театре. Зачем он там нужен – плохой артист? Зачем тогда вообще учиться?  Нельзя с такими критериями подходить к нашей профессии», – убеждена она.
Вообще появление такого законопроекта актрисе представляется надуманным: «Думаю, что аттестация – это вопрос не первого эшелона, не первой значимости. Есть гораздо более серьезные проблемы в культуре, которые нашему правительству надо срочно решать».
Для ТЮЗа имени Киселева, пережившего разрушительный пожар, аттестация уж точно не первостепенный повод для размышления. Однако у худрука Юрия Ошерова положительных эмоций законопроект не вызывает. Он хорошо помнит советскую практику аттестации, которая, на его взгляд, была морально не самой чистоплотной. «ТЮЗу такой закон точно не нужен, я против, – говорит Ошеров. –  Если нужно избавиться от артиста, то есть для этого более нормальные человеческие методы. Мы уже это все проходили – все эти тайные голосования, сведение счетов и прочее. У руководителя появлялась лазейка для того, чтоб избавиться от неугодного артиста – мол, я не виноват, это худсовет так проголосовал. С артистом нужно говорить открыто и прямо, тем более что сейчас есть контрактная система, мы подписываем с артистами договор – с кем на год, с кем на пять лет, в зависимости от того, насколько артист себя проявил. В течение этого срока артист предупреждается, что предстоит перезаключение контракта, если театр не удовлетворен его работой, у театра есть право контракт не продлить. И никаких других рычагов, никакой аттестации здесь не надо».
По мнению Ошерова, новый закон породит простор для сведения счетов, а это в театре никому не нужно – ни старым, ни молодым. Худрук считает, что труппа ТЮЗа сбалансирована и сокращать ее не нужно. Да, каждые 5 лет театр нуждается во вливании молодых сил, но это и так происходит за счет естественного отсева – каждый год из театра уходят в среднем два-три актера по разным обстоятельствам, и на их место принимаются молодые артисты. Конечно, любой актер может потерять форму, и происходит это по разным причинам.  Кто-то не хочет развиваться, кого-то подводит здоровье. И здесь тоже возникает вопрос: если человек отдал театру всю жизнь и вдруг стал инвалидом, что с ним делать? Увольнять? Пенсия у артистов еще более мизерная, чем зарплата. Поэтому зачастую руководство театров просто жалеет своих «старых бойцов» и платит им жалование. И кто их за это упрекнет?
Да и актерам еще молодым и трудоспособным приходится прикладывать немалые усилия, чтобы быть в форме, даже просто в  физической. «Это как в балете – нужно следить  за собой, своим весом. Если есть необходимость, мы напоминаем актерам и актрисам, мол, обратите внимание, вы чрезмерно стали толстеть или чрезмерно увлекаетесь похудением! В старом ТЮЗе у нас был даже  тренажерный зал, теперь мы перенесли его в новое здание и будем здесь оборудовать. Конечно, и творческие условия для развития нужны. Для этого у нас существует драматургическая лаборатория, мы стараемся привлекать новых режиссеров со всего мира разных направлений и школ. То есть у театра в наличии все рычаги, чтобы  самому регулировать эти процессы, а все эти аттестации – только развязывание ненужных инстинктов и интриг и больше ничего», – уверен Ошеров. 

Не резать по живому

Спокойнее всех к грядущей аттестации относится Юрий Кочнев. Худрук оперного объясняет, что аттестация в театре и так проводится каждые пять лет. Создается специальная комиссия, которая эту аттестацию проводит. В нее входят люди из художественного руководства самого театра, но может быть приглашен и эксперт со стороны. «То есть в принципе это вполне нормальная процедура, которая практиковалась в театре, и ее никто не отменял. Ничего страшного в ней я не вижу. Есть определенные возрастные параметры, которые меняют принципы использования актеров в репертуаре. Партии должны соответствовать возрасту. Это происходит в театре естественным путем. Но тут все зависит от руководства театра, насколько оно в состоянии сделать так, чтоб эти процессы не происходили болезненно…»
Аттестация в театре – процедура не формальная, рассказывает Кочнев. После нее некоторые артисты, которые находились в категории «мастер сцены», переводятся в более низкую категорию в связи с тем, что происходит утрата либо сценической, либо вокальной формы. Понижается и зарплата. Или наоборот – если человек интенсивно развивается, его повышают, не дожидаясь аттестации. С молодыми артистами в театре заключаются краткосрочные контракты, другая часть работает на постоянной основе.
Кочнев считает, что лучше бы в театрах была полностью контрактная система, это будет дисциплинировать артистов. «Закон не повредит, если он будет правильно, деликатно сформулирован и не будет резать по живому. Я считаю, что было бы полезно проводить такую аттестацию для всех артистов, достигших пенсии по возрасту, и после этого переводить их на контракты на определенное количество лет. Главное, чтобы в комиссию входили люди творчески полноценные и морально состоятельные. Думаю, что сформировать такую комиссию для театра – не проблема».
Профессор театрального факультета Александр Галко, который уже много лет учит молодых актеров мастерству и параллельно работает в театре, о тонкостях пребывания в форме знает как никто другой. «Если актер долго не выходит на сцену, он просто начинает ее бояться. Если артист три года не занят, он раскоординирован, деквалифицирован, то, конечно, его надо убирать. Другое дело – кто и как будет оценивать, тут очень сложный вопрос, насколько это объективно: или я не нравлюсь главному режиссеру, потому что, предположим, я очень прямолинеен в своих суждениях, или я просто действительно плохой артист и поэтому мне не дают роли». Педагог сомневается, что такие критерии вообще можно прописать в законе. «Думаю, что в России вообще ни к чему объективно подойти нельзя. Любой закон в каждом театре будут толковать по-своему. Наши законы прекрасны, но что-то мы до сих пор живем в беззаконии». В целом Галко полагает, что закон нужен скорее для столицы, где труппы театров действительно раздуты порой до 360 человек (против максимума 40 у нас). 

***
Мнения относительно изменений в театральной среде расходятся. Однако все единодушно смотрят на грядущую метаморфозу с сомнением. Уже сейчас много вопросов, ответы на которые не найдены. Ясно одно – в аттестации сложно будет найти намек на объективность. Остается надеяться, что закон будет прописан все же максимально корректно и реформа не приведет к той насильственной смене актерских поколений, о которой говорят скептики.