Когда исчезнут очереди в детский сады? Что будет, если высшее образование сделают платным? Почему эксперимент с ЕГЭ до сих пор нельзя назвать успешным? На эти и другие вопросы «Взгляду» ответила министр образования Саратовской области Марина Епифанова.

«Мы увеличили зарплату учителя на 106%»

– Марина Анатольевна, в этом году Саратовская область получила миллиард рублей на модернизацию среднего образования. Сумма не маленькая. Как распределялись эти деньги, отдавалось ли предпочтение каким-то определенным школам?
– Если быть точными, выделили 1миллиард 197 миллионов рублей. Но сразу хочу сказать, что никаким школам предпочтения не отдавалось. Был конкретный расчет по территориям, по количеству учащихся. Это федеральная практика. Почему Саратовская область получила именно такую сумму? Потому что именно такая сумма как раз и рассчитана на количество учащихся в регионе. По такому же принципу деньги распределялись на конкретные районы. Так что каждый получил столько, сколько должен был.
– На что были потрачены эти средства?
– В этом году, в отличие от прошлого, впервые выделили деньги на капитальный ремонт. В постановлении правительства было указано, что не более 25% от этой суммы нужно направлять на капитальный ремонт школ. Нам, конечно, этих денег не хватило, мы бы все 50% направили на эти нужды, но, тем не менее, во многих учреждениях удалось провести ремонт.
Часть средств ушла на закупку нового оборудования, но вы наверняка знаете, что мы до этого участвовали в комплексном проекте по модернизации, так что какое-то оборудование у нас уже было. В этом году мы докупили учебно-лабораторное оборудование почти на 300 миллионов рублей, спортивное оборудование на 50 миллионов, компьютерное оборудование на 340 миллионов, медицинское оборудование на 4 миллиона. Список можно продолжать, но это основные расходы.
– Радует, что на образование у нас начали выделять серьезные средства. Но, исходя из ваших наблюдений, что-то реально изменилось?
– Да, изменения есть. Сегодня материальная база на порядок выше той, что была несколько лет назад. В рамках нового стандарта у каждого учителя должно быть свое рабочее место, состоящее из компьютера и принтера. Именно собственное место, а не один компьютер на всех, который стоит в учительской.
Но я бы хотела обратить внимание и на то, что, несмотря на хорошую материальную базу, остается такая ситуация, когда, например, в классе стоят хорошие компьютеры, но в школе нет туалета – он на улице! Или пищеблок на очень плохом уровне. То есть получается, что хорошая техника есть, а элементарных условий для учебы нет. В этом году мы будем закрывать подобные вопросы.
– Когда началась модернизация, учителям обещали, что их зарплаты существенно вырастут. Они, конечно, выросли, но учителя, как и раньше, жалуются на недостаток средств. Как вы оцениваете сложившуюся ситуацию?
 – Я не соглашусь, что зарплаты не сильно выросли. Если раньше средняя зарплата была 7000 рублей, то за август, например, она составила 17300. Причем там есть даже пункт, что зарплата учителя не должна быть такой же, как средняя зарплата по экономике в регионе. У нас она на 2012 год – 16400 рублей. То есть мы увеличили зарплату учителя на 106%. Но нужно понимать, что это все-таки средняя зарплата. Если учитель имеет большую нагрузку, то и получает он прилично, на практике это порядка 30000 рублей. Помимо этого выросла зарплата и у руководителей школ. Некоторые директора получают  порядка 50 тысяч рублей, но на них лежит большая ответственность и за безопасность, и за качество образования, и за учителей, и за учеников… Это то, что я вижу изнутри.
– Молодые специалисты не рвутся в сельские школы. Как вам кажется, что может поменять ситуацию там и что делается сегодня?
– У нас действительно очень большой дефицит молодых кадров. К сожалению, все реформы, о которых много говорят, не принесли результатов, связанных с омоложением кадров. На сегодняшний день у нас, к сожалению, средний возраст составляет 47 лет. Это происходит, даже несмотря на немаленькую заработную плату. Я, конечно, не говорю, что она достаточная, но если у преподавателя нормальная нагрузка, то это 12–15 тысяч.
Помимо этого существует тринадцатая зарплата, когда в течение трех лет после первого года молодой специалист получает 50 тысяч, потом 45, а потом 40 тысяч. Существует еще льготная ипотека для молодых семей, но все эти факторы, к сожалению, не сильно влияют на ситуацию.

«До детей еще не доходит, что ЕГЭ – не шутка»

– В этом году большое количество выпускников не справились с ЕГЭ. Так, 1666 человек не сдали математику, 459 – русский язык, 412 – историю. Увеличилось число выпускников, не получивших аттестат, – это 400 человек. Вы объяснили это тем, что процедура ЕГЭ стала честнее. Значит ли это, что раньше выпускникам удавалось перехитрить экзаменаторов и что на самом деле уровень подготовки в школах ниже, чем предполагалось?
– Процедура ЕГЭ стала действительно честнее. Сейчас есть пункт об административной ответственности для организаторов, которые допускают невыполнение правил проведения ЕГЭ. Может, поэтому у нас была достаточно чистая процедура. Еще мы не допускали детей с сотовыми телефонами или гаджетами. Хотя у нас было много ухищрений со стороны учеников.
К сожалению, до детей еще не доходит, что это не шутки, а ЕГЭ, который поможет поступить в ВУЗ. Помимо этого у нас увеличивается степень защищенности КИМов (контрольные измерительные материалы. – Авт.), их невозможно вскрыть до экзамена или еще что-то сделать. Там имеется семь степеней защиты. Например, материал ни в коем случае нельзя копировать, то есть на документе сразу все высвечивается, и он бракуется.
– Что можно посоветовать выпускникам, оставшимся без аттестатов? Дорога в ВУЗ для них закрыта, а система ПТУ разрушена. Не получится ли так, что «честный ЕГЭ» приведет к тому, что многие выпускники окажутся в аутсайдерах и не смогут найти свое место в жизни?
 – Согласитесь, что если ребенок не сдает программу средней школы, то ему об университете думать не стоит. Но главное, что нужно понимать, – у нас в стране не обязательно иметь высшее образование. Почему-то считается, что если человек не поступил после школы в ВУЗ, то судьба у него не сложилась. Я считаю, что от этого мнения нужно уходить. Мы вообще сегодня сталкиваемся с тем, что у нас нет строителей, хороших инженеров, поваров, кондитеров, одним словом – технических работников. Зато у нас избыток экономистов и юристов. Хотя даже в этой ситуации найти хорошего юриста очень трудно.
Нужно понимать, что жизнь не заканчивается, у ребенка на руках аттестат об основном образовании и есть возможность поступить не только в профессиональные технические училища, но и в колледжи. Только на территории Саратова у нас 33 таких заведения. Выпускник может одновременно получать специальность, а на следующий год снова сдавать ЕГЭ. И если уж у человека есть мечты получить образование, то пусть занимается и сдает на следующий год. Никто у него такого права не отбирает. У вообще нас в среднем пять тысяч выпускников прошлых лет поступают на следующий год. Это, например, те, кто служил в армии, или те, кто раньше не хотел поступать, а теперь передумал.
– Когда ЕГЭ еще только обсуждался, нам обещали, что это будет чуть ли не идеальный инструмент, беспристрастный и точный. По-вашему мнению, эксперимент удался?
– У ЕГЭ много преимуществ. На сегодняшний день это единственный инструмент, независимый, который дает оценку знаниям ребенка. Конечно, содержание контрольных измерительных материалов не совершенно. Сложно, например, оценивать знание литературы, когда ребенок просто выбирает правильный ответ, а не демонстрирует свое действительное знание.
Поводов для критики много, но я хочу сказать, что материалы для ЕГЭ постоянно развиваются. Так, к 2020 году уже однозначно будет сдача иностранного языка с частью «говорения», то есть речь ребенка будет записываться. Понятно, что для этого нужно подготовить материальную базу, но работа в этом направлении ведется довольно активная. Так, например, со следующего года мы вступаем в пилотный проект по сдаче информатики на компьютерах.

«ВУЗы не смогут задирать планку»

– Особенностью вступительной кампании этого года стала более жесткая конкуренция за бюджетные места. Впервые госзаказ распределялся между ВУЗами по конкурсу. Насколько это изменило расстановку сил между саратовскими ВУЗами?
– По количеству мест ситуация осталась примерно на том же уровне, что и в прошлом году. Всех пугали, что будет резкое снижение бюджетных мест, но такого по нашим ВУЗам нет. Может, из-за того, что все наши ведущие ВУЗы довольно мощные и желающих туда попасть достаточно. Если говорить о негосударственных образовательных учреждениях, то я считаю, что их количество должно быть сокращено, потому что они зачастую дают некачественное образование.
– Считаете ли вы перспективной идею министра образования РФ Дмитрия Ливанова о том, чтобы в будущем перейти на платное высшее образование полностью?
– Я к этому отношусь отрицательно. Ничего хорошего не будет. Это опять будет привлечение некомпетентных, неспособных, но состоятельных людей. Да и количество абитуриентов может резко сократиться, потому что не у всех есть возможность оплачивать обучение. Я недавно смотрела статистику, например, в медицинском университете. Средняя стоимость семестра составляет 60 тысяч. А если ее еще умножить на шесть лет, то получается почти под миллион. Для России это пока неприемлемо.

«На пятидесятом году жизни я впервые увидела строящийся детсад»

– На одном из совещаний в правительстве вы сказали, что к 2015 году в области появится более 12,5 тысячи новых мест в детсадах. За счет чего это будет достигнуто и будут ли построены новые детские сады?
– Это реализация нашей областной программы, которая была разработана в прошлом году. Она так и называется «Развитие системы дошкольного образования на 2012-2015 годы». По ней предусматривается несколько направлений работы. Это, например, реконструкция зданий, которые раньше не использовались или были перепрофилированы в момент демографической ямы. Сейчас идут их возвращение и реконструкция в соответствии с современными требованиями.
Второе направление – это создание структурных подразделений в сельских школах. Часто сельские школы не заполнены, поэтому на свободных площадях открываются дополнительные группы. Это очень удобно с точки зрения финансирования и распределения бюджетных средств, когда под одной крышей расположен и детский сад, и школа.
Ну, и самое важное, третье направление – это строительство. К своему стыду, на пятидесятом году жизни я впервые увидела строящийся детский сад. Я видела много разваленных детских садов, видела помещения, занятые магазинами, прокурорами, судьями. Но строящийся – впервые.
Отдельное направление – это работа с инвесторами. В этом году у нас уже реконструированы и сданы три проекта. Это детский сад на 80 мест в Петровске, там инвестором выступил «Ростелеком», на прошлой неделе сдали детский сад в Красноармейске на 200 мест, инвестором выступил Саратовский НПЗ, сейчас мы готовимся сдать проект на 200 мест в Духовницком районе. Это все достойные объекты с качественным ремонтом, новым оборудованием, обновленными пищеблоками, детскими площадками, медицинскими кабинетами.
Помимо этого мы вводим дополнительные группы в уже существующих детских садах. Так, только за сентябрь мы ввели 920 мест. По большому счету, мы пока не решаем проблемы, и на сегодняшний день очередь составляет 22 тысячи детей, но мы помним про указ президента ликвидировать очередь среди детей в возрасте от трех до пяти лет до 2015 года.
– Наше издание несколько лет подряд пишет о необходимости возврата детсадов, выведенных из собственности муниципалитета различными способами. И, в частности, о детсаде «Журавлик». Поддерживаете ли вы эту идею?
– Я всегда за увеличение количества детских садов. Но вы сами видели этот детский сад?  Там был садик на 60 мест. Сейчас это помещение ни по каким параметрам не подходит под детсад. Например, сейчас уже не допускается, чтобы детский сад находился во встроенном помещении. Помимо этого помещение не имеет своего земельного участка, оно находится на пересечении двух оживленных улиц. Там нет даже внутреннего двора. По этому объекту было несколько судов, и прокуратура признала, что передача была законной. Хотя мы все, конечно, понимаем, какие на тот момент были «рамки закона». Действительно, детей там очень хитро перевели на время ремонта, а потом как-то оказалось, что детей вовсе и нет. Сделали все очень грамотно, но на сегодняшний день, если вернуть это помещение, то оно в любом случае не будет отвечать никаким требованиям. Там может быть все что угодно: библиотека, спортивная секция, клуб, но точно не детский сад.
– А как вы вообще оцениваете работу прокуроров? Какие у вас складываются отношения?
– Мы регулярно отчитываемся им о своих действиях по возврату объектов. К сожалению, с учетом того, что на территории Саратовской области было закрыто или перепрофилировано более пятисот детских садов, особо хвастаться нечем. В этом году только восемь садиков было возвращено. Мы не будем говорить о тех помещениях, которые не ушли из системы образования. Например, когда в здании располагалась спортивная школа, а мы ее выводим в другое место и помещение перепрофилируем под  детский сад. Я не считаю это возвратом, хотя формально это так. Ну, а те случаи, когда, например, в Ленинском районе в здании бывшего детского сада расположилась прокуратура, то там уже сложно представить детский сад. Да и не можем мы выбросить прокуроров на улицу. Мы можем предложить только что-то взамен, но у нас и так все занято. Это просто разговор ни о чем.