Столетний юбилей Саратовской консерватории имени Собинова – главное культурное событие этой осени. Руководство учебного заведения в приятных хлопотах провело целый год. В честь праздника отгремели несколько международных фестивалей, а недавно был объявлен открытый конкурс на написание гимна и создание эмблемы консерватории. Архитектурный и культурный бренд Саратова уже настолько сроднился с городом, что кажется, он был здесь всегда. Но сто лет назад открытие консерватории в Саратове многим казалось как минимум преждевременным шагом. Против этой идеи было сразу несколько веских аргументов. Однако авторы проекта и не думали отчаиваться. Они кропотливо исправляли все недочеты, поражали столичные комиссии неуемным энтузиазмом и, в конце концов, настояли на своем. 

О пользе домашнего музицирования

Саратовские краеведы отмечают, что до семидесятых годов XIX века музыкальная жизнь Саратова ничем особенным не отличалась. И все-таки упрекнуть местную музыкальную общественность в полной аморфности было нельзя. Музицировали саратовцы преимущественно дома, собирались в кружки, чтобы обсудить любимые произведения, и иногда устраивали благотворительные концерты. Первые официальные уроки музыки начали давать в 1855 году в только что открытом отделении Мариинского института благородных девиц. Летом 1873 года в Саратове был открыт филиал Русского музыкального общества. Произошло это во время губернаторства Михаила Николаевича Галкина-Враского. Деятельный и обожающий культуру глава региона стал председателем нового учреждения.
Известный саратовский пианист и искусствовед Валентин Ханецкий упоминает о том, что сразу после открытия общества оживилась и  концертная жизнь губернского города. На базе театрального оркестра был образован симфонический оркестр. Вечерами он выступал на открытых летних эстрадах. «Дневные концерты в зале гостиницы «Россия» за весьма умеренную плату собирали множество публики. Выступления разрешалось посещать с детьми, что было неслыханным нововведением», – пишет Ханецкий.
В сентябре того же года отделение открыло музыкальные классы в помещении Дворянского собрания. Однако из-за отсутствия хороших педагогов набор учеников проходил со скрипом. Возможно, благое начинание совсем затихло, если бы в 1883 году в Саратов не приехал  выпускник Лейпцигской и Петербургской консерваторий пианист Станислав Каспарович Экснер. Его практически сразу же назначили директором классов, и именно на уроки Экснера потянулись новые воспитанники. Занятия проходили в десяти небольших комнатах и крохотном концертном зале в здании будущей гостиницы «Европа». 
Спустя два года классы преобразуются в Музыкальное училище. Вскоре оно переехало в новое помещение на улице Московской. Еще через три года число профессионально обучающихся музыкальному искусству саратовцев достигло 323 человек.

Казарма, фабрика, элеватор

Знаменитый участок на углу Немецкой (проспект Кирова) и Никольской (Радищева) улиц был отведен Русскому музыкальному обществу только в 1902 году. На городские ассигнования здесь было выстроено трехэтажное здание. Причем в рекордно короткие сроки. Станислав Экснер подгонял рабочих и мечтал въехать в новое здание как можно быстрее. Открытие отметили камерными концертами приглашенных звезд российской классической музыки.  
За основу был взят проект архитектора Адольфа Ягна. Но то ли москвич не точно понял свою задачу, то ли торопился сдать объект, но в результате взору горожан предстало огромное и тяжеловесное сооружение из темно-красного кирпича. Творение Ягна называли элеватором, фабрикой, казармой. Местные фельетонисты оценивали внешний вид училища, не стесняясь в выражениях. Сам архитектор сразу же после открытия поспешил уехать в столицу и большинство отзывов не услышал. Новое здание действительно было трудно назвать гармоничным – грубые формы с трудом сочетались с тонким и возвышенным содержанием храма искусства.
Чуть ли не единственным достоинством здания Ягна считают концертный зал с потрясающей акустикой. Известная польская клавесинистка Ванда Ландовска в начале XX века дала много концертов в Саратове и смогла по достоинству оценить преимущества нового зала.  «Такой акустики, пожалуй, не найти и в Париже», – как-то сказала она после выступления.
В 1903 году дирекция Саратовского отделения Русского музыкального общества обращается с ходатайством в Главную дирекцию об открытии в Саратове консерватории. Этот шаг по тем временам многим считали не просто смелым, а даже самонадеянным. В провинции высших учебных музыкальных заведений не существовало, первое было открыто в Петербурге в 1862-м, второе в Москве в 1866 году. К тому же открыть на своей земле консерваторию мечтал Киев. Объективно его позиции в этом споре были выше – там было свое очень крепкое музыкальное училище, активнее протекала музыкальная и концертная жизнь. Правда, Киев тогда не обладал приличествующим консерватории зданием, что в итоге и сыграло решающую роль. Протекцию Саратову в этом вопросе оказал и бывший губернатор Галкин-Враский, который к тому времени уже покинул наш город и занимал высокий пост председателя Главного тюремного управления Российской империи.

Рахманинов против

Главным идейным вдохновителем открытия консерватории был Станислав Экснер. В день ее открытия 21 октября 1912 года Экснер дал «Саратовскому листку» следующий комментарий: «Пришлось мне пережить пять лет упорной борьбы, нередко даже издевательств, но все это, к счастью, прошло, прошло бесследно, и так долго лелеянная музыкальная мечта моя осуществилась. Саратов получил высшее музыкальное учреждение, первое в провинции и третье в России».
Борьба, о которой говорит директор, действительно была ожесточенной. Так, одним из главных противников открытия консерватории в Саратове оказался гениальный Сергей Рахманинов. В ту пору он являлся помощником председателя Главной дирекции Музыкального общества и посетил наш город в декабре 1910 года с инспекционной проверкой. Музыкант знакомился с деятельностью училища, посещал занятия, заслушал девять пианистов, шесть скрипачей, двух виолончелистов, двух певцов и симфонический ученический оркестр. Итог поездки был неутешителен. «Впечатление о Саратовском музыкальном училище у меня сложилось не очень благоприятное, – писал Рахманинов. – Если их ходатайство о консерватории будет уважено (а я слыхал, будто бы даже ассигновка прошла в Гос. думе), то совесть моя будет не совсем покойна и чиста. Главным и почти единственным «за» служит их здание — действительно хорошее! Но я и сейчас позволю себе сказать, что этот довод мало убедителен. Да еще, пожалуй, личность самого директора как администратора. Что же касается, например, личности директора как преподавателя, да и почти всех остальных преподавателей, то они произвели на меня довольно сильное, но притом отрицательное впечатление».
Отзыв, отправленный в дирекцию, фактически выносил Саратову приговор, а тягаться с авторитетным Рахманиновым было невозможно. Впрочем, Экснер не привык так просто сдаваться и решил за пару лет исправить все недочеты, на которые указала высокая комиссия.
Слышать то, что он сам и все его педагоги некомпетентны, директору было обидно, и единственным шансом на спасение было приглашение новых преподавателей. Размениваться Экснер не стал и разослал письма настоящим асам музыкального искусства: Брандту, Эйхенвальд-Дубровской, Сперанскому, Сараджеву, Липаеву, Медведеву. По приглашению Экснера преподавал в Саратове и отец великого Мстислава Растроповича виолончелист Леопольд Растропович. Несколько раз он заменял профессора Семена Козолупова, когда тот выезжал на концерты.

Южная готика
на Немецкой

Здание училища Рахманинов похвалил, но сам Экснер прекрасно понимал, что если в нем откроется консерватория, то насмешки по поводу его внешнего вида возобновятся с новой силой. Вопрос, что делать с этим строением в 1911 году на одном из своих очередных заседаний, обсуждала и городская дума. Итогом длительных споров было решение существенно изменить фасад. Проект доверили только что приехавшему в Саратов архитектору Семену Калистратову. И первая же работа в новом городе стала настоящим брендом зодчего.
Калистратов перестраивал здание смело и с фантазией. Он произвел надстройку четвертого этажа и отделку фасада в новом стиле. Поначалу контуры, казавшиеся асимметричными, оригинально заиграли в законченном варианте.
Башенки, шпили, барельефные и рельефные детали облицовки, богатые по рисунку окна, эркеры, балконы, украшения в виде поющих химер и сов. Творение в стиле южно-немецкой готики получилось необыкновенно воздушным и очень экзотичным для тогдашнего Саратова. Плюс ко всему новое здание консерватории удачно завершало ансамбль строений на Немецкой улице, перекликалось с башнями католического собора и лютеранской церкви на Никольской, гармонировало с Александро-Невским кафедральным собором и памятником Александру II возле Липок.
Благодаря консерватории Немецкая приобрела вид модной и по столичному оживленной улицы. «Немецкая представляет собой как бы Невский в Петербурге, – пишет наблюдатель в 1912 году. – По ней всякий обыватель пройтись считает за необходимость».
В начале 1912 года вопрос об открытии консерватории в Саратове был положительно решен во всех без исключения инстанциях. В письме, направленном в Саратовское отделение Музыкального общества, его председатель принцесса Елена Альтенбургская писала:  «Я прошу С.К. Экснера во внимание к выдающимся его заслугам по развитию Саратовского музыкального училища, принять на себя на первый учебный год обязанности директора во вновь образуемой консерватории».
21 октября 1912 года состоялось торжественное открытие Саратовской консерватории, названной в честь наследника царского престола Алексеевской. На торжествах присутствовало более двадцати делегаций, были оглашены приветственные телеграммы от звезд музыкального искусства, Дрезденской и Гельсингфоргской консерваторий, Высшей музыкальной школы в Берлине.

***
С открытием консерватории музыкальная жизнь губернского города заметно оживилась. Почти каждый вечер Большой зал наполняла далеко не бедная публика. На концерты сюда едут знаменитые столичные исполнители. Весной 1915 года состоялся первый консерваторский выпуск. На экзамен, который держали пятнадцать молодых музыкантов, дирекцией Русского музыкального общества был направлен музыковед Б.Л. Яворский.  Претензий к подготовке выпускников он не высказал, а уровень преподавания предметов оценил «крайне высоко».


О том, какой жизнью живет Саратовская консерватория сегодня, что планирует и на что надеется ее руководство, читайте в ближайшем номере «Взгляда».