Перспектива получить  судебный иск или претензии со стороны героев публикаций – привычная угроза для СМИ, которые занимаются реальными журналистскими расследованиями и поднимают темы чиновничьих злоупотреблений, экономических преступлений и коррупции среди правоохранителей. Теперь, с вступлением в силу изменений в российском законодательстве, правила игры для таких СМИ еще более ужесточились. Клевета, выведенная прошлым президентом Дмитрием Медведевым из состава уголовных преступлений, вновь вошла в УК под номерами статей 128.1 и 298.1. Штрафы для уличенных в этом деянии увеличили до 5 миллионов рублей. Конечно, первые лица поспешили заверить общественность, что законодательные перемены не будут использоваться в политических целях. Отдельные представители медиаиндустрии даже сделали вид, что поверили этим обещаниям. Однако многие из тех, кто имеет отношение к СМИ и медиабизнесу, считают, что налицо свертывание программы либерализации российских законов и потому СМИ от перемен (а значит, и их аудитории) будет только хуже.
 
  За последние годы в Саратовской области было несколько громких процессов против СМИ. Часть из них касалась и статьи «клевета», например дело главного редактора газеты «Саратовский расклад» Владимира Спирягина, приговоренного к 180 часам обязательных работ. Вместо этого журналист предпочел отбыть срок в колонии. Другие прецеденты, как, например, иск регионального отделения «Единой России» к журналистке Татьяне Никитиной (в то время  – собкор «Коммерсанта», ныне – собкор ИА «Интерфакс») и экс-министру общественных отношений Ивану Брянцеву, носили гражданский характер.
  В нынешних условиях эти процессы, по мнению самих участников тех судебно-медийных баталий, вполне могли бы быть переквалифицированы под новую статью УК. «Я хочу напомнить, что по моему делу было проведено четыре лингвистических экспертизы. Три эксперта подтвердили мою невиновность, и только один усомнился в той информации, которая была ему представлена. Тем не менее, решение суда было не в мою пользу. Что же тогда будет сейчас? Нужно будет назначать двадцать экспертиз? Тридцать? И, если хотя бы один из экспертов усомнится в подлинности информации, это будет означать для журналиста потенциальную судимость?» – возмущается Татьяна Никитина.
 
ПРИЗРАК ЦЕНЗУРЫ
 
  В целом же журналистское сообщество восприняло законодательные новации с крайней осторожностью.
  «То, что эту статью вновь вернули в УК с приходом Путина, вызывает большие опасения. Предыдущий президент всего полгода назад инициировал ее отмену, а новый глава государства после известных событий ее вернул», – напоминает главный редактор интернет-газеты «Четвертая власть» и еженедельника «Резонанс» Вадим Рогожин.
  «Посадки будут по любому. Куда им деваться? Скоро выборы в Саратовскую областную думу, и сейчас любое слово в отношении кандидатов от «ЕР» будет просматриваться очень внимательно. Если где-то найдут зазор, за который можно зацепиться, – начнут пугать клеветой. И обязательно должна будет быть какая-то показательная жертва, по крайней мере, у нас в регионе», – уверен Владимир Спирягин. «Я считаю, что это закон, который устанавливает цензуру, причем будет она очень жесткая», – убеждена Никитина.
  Другие ее коллеги по журналистскому цеху также озабочены корректировками, внесенными в законодательство. «Я не в восторге от этого закона, точнее от его последней редакции. Позитивно на свободу слова он уж точно не повлияет. Могу предположить, в первую очередь внесение клеветы в УК, увеличение в разы штрафов по старой-новой уголовной статье направлено на профилактирование в СМИ некоторых тем, связанных с политикой. Теперь имеется возможность предельно жёстко приструнивать как СМИ, так и отдельных их представителей», – уверена депутат Саратовской городской думы от «Единой России», главный редактор еженедельника «МК в Саратове» Татьяна Никонова.
  Тем временем официальные представители власти настаивают, что цензуры в России нет даже в зачаточном состоянии. «У нас оппозиционных СМИ  в настоящее время больше, чем лоялистских. Поэтому со свободой слова у нас все в порядке», – заверил «Взгляд» министр информации и печати Саратовской области Роман Чуйченко. В то же время чиновник не исключил, что отдельных представителей СМИ новый закон может задеть. «Возможно, таким людям, которые имеют неочевидное отношение к журналистике, придется хорошо подумать, прежде чем под видом журналистских материалов размещать некие технологические продукты, которые могут затронуть честь и достоинство человека, а также дезориентировать или дезинформировать читателей. Внешне это может выглядеть как некое ужесточение правил игры, но по факту это на ситуации никак не скажется», – уверяет Чуйченко. Журналистов, которые придерживаются «сложившихся хартий», изменения законодательства, по его мнению, никак не затронут.
  Некоторые местные журналисты разделяют позицию министра. «У нас встречаются факты, когда нанимают политических киллеров, и они клевещут за деньги. Они строят свой бизнес на том, что можно безнаказанно оклеветать кого хочешь», – считает главный редактор «АиФ в Саратове» Олег Винс. Впрочем, и он напоминает, что существует также возможность ошибки журналиста, и вспоминает казус из своей практики, когда вместо одного человека, замеченного в ряде нехороших дел, случайно написал про его брата, абсолютно чистого перед законом. «Тогда, правда, такого закона не было», – отмечает Винс.
  Другие журналисты смотрят на ситуацию более пессимистично. «Как говорится, был бы человек, а статья найдется. Статья уже есть – осталось найти под нее людей. Я уверена, что количество исков о клевете и о защите чести и достоинства, которые возможно будет переквалифицировать в клевету, в ближайшее время возрастет многократно», – считает Татьяна Никитина.
 
«ДРАКОНОВСКИЕ МЕРЫ»
 
  «Насколько я понимаю, за клевету наказание в развитых демократических странах куда больше, вместо штрафа там можно схлопотать солидный тюремный срок. То есть никаких выходов за международные стандарты нет, и сейчас законодательство, которое у нас развивается, приводится в соответствие с общепринятыми мировыми стандартами. В свое время они у нас были более либеральны, чем в большинстве передовых стран», – уверен Чуйченко.
  Но чиновник забыл упомянуть, что, к примеру, в США за столетия судебной практики выработана система защиты свободы слова. Так, например, американские журналисты имеют право ссылаться на анонимный источник, не раскрывая его даже  в суде. Да и нормы соответствующих законов (в отличие от российских) прописаны там максимально конкретно, что исключает возможность двоякого толкования.
  Во многом именно поэтому многие саратовские журналисты видят за принятием поправок в УК призрак цензуры, задрапированный, как это часто бывает, красивыми демократическими лозунгами. Увеличение штрафа за клевету до 5 миллионов тоже не смотрится шагом к большей демократизации и укреплению независимых СМИ. Ведь в случае соответствующего судебного решения такой штраф будет серьезным финансовым ударом даже по крупным игрокам медиарынка. Для региональных же изданий он может стать просто смертельным.
  «Это драконовские меры, и ничего хорошего от них не будет. Конечно, надо напоминать журналистам, что нельзя давать непроверенную информацию. Хотя в любом случае это слишком много, даже если эта клевета умышленна. Это и по деньгам много, это смерть для региональных изданий, и в тюрьму сажать за это нельзя. У нас за убийства и взятки люди получают условные сроки», – считает Олег Винс.
 
ЦЕЛИ И СРЕДСТВА
 
  Президент России Владимир Путин, выступая на Селигере, довольно четко очертил рамки, в которых, по его мнению, будет применяться закон. «По определению человек, который занимается политикой, вряд ли полезет в суд для того, чтобы обвинить кого-то в клевете, тем более представителей средств массовой информации», – передают слова первого лица государства федеральные СМИ.
  Однако представители оппозиции считают, что новые поправки в законодательство вполне могут быть использованы как средство в политической борьбе. «Хорошо, что хотя бы удалось убрать из них возможность посадки в тюрьму людей, выражающих собственное мнение, отличное от мнения большинства. Я практически уверен, что эта статья будет использоваться, чтобы не давать возможность активным комментаторам, будь то блогеры, журналисты или политические деятели, влиять на общественное мнение», – считает депутат Государственной думы РФ Антон Ищенко.
  С ним согласен и Вадим Рогожин: «Новые статьи УК будут использоваться для борьбы с неугодными деятелями как в СМИ, так и в политике. Примеры подобной расправы с соперниками были и в Саратовской области. Но чем больше сейчас будет процессов по клевете по политическим мотивам, тем больший будет подъем протестного движения. Они сами роют для себя яму». Рогожин уверен, что возвращение клеветы в Уголовный кодекс – эффективная методика борьбы с оппозиционерами: «Им проще сделать из людей уголовников и заявить, что никаких политических репрессий у нас нет, поскольку они осуждены в соответствии с УК».
  В то же время представители думского большинства утверждают, что изменения в законодательстве направлены исключительно против недобросовестных элементов, занимающихся дестабилизацией обстановки в обществе. «Клевета и свобода слова должны быть понятиями из разных миров. Кому-то кажется, что клевета – подвид свободы слова? Значит, статью о клевете обязательно надо вернуть – для некоторых стоп-сигнал необходим», – считает депутат Саратовской областной думы от «Единой России», журналист «ГТРК Саратов» Алла Лосина. С ней солидарен и министр Чуйченко: «Конечно, есть люди, которым хотелось бы вседозволенности, и под свободой они подразумевают именно ее. Но сейчас, по моему убеждению, законодатели не перешли какие-то рамки допустимого».
  Владимир Спирягин уверен, что властями взят курс на свертывание либеральных реформ, начатых президентом Дмитрием Медведевым. После ужесточения наказания за незаконные митинги и повторное введение клеветы в уголовное право Спирягин прогнозирует дальнейшую активность в этом направлении. «Сейчас ждем новых законодательных новаций. Как я слышал, у нас  будут готовить закон, запрещающий любую критику в отношении судей. То есть, помимо того, что человека могут посадить за клевету, теперь судья сможет отправить за решетку и недовольных приговором», – печально резюмирует Спирягин.
  Другие его коллеги призывают не торопиться бить тревогу, хотя и относятся к поправкам  с изрядной долей скепсиса. «Закон – это инструмент, правоприменительная практика – то, как будут этот инструмент использовать судьи, – считает Татьяна Никонова. –  Каким образом заработает «клеветнический» закон, пока не известно».
  Роман Чуйченко уверен, что «если общественность почувствует какие-то угрозы и издержки», то законодательство можно будет и еще разок поправить. «Ведь оно все время изменяется – не могут же законы быть записаны раз и навсегда, иначе зачем будет нужна законодательная власть?» – размышляет министр.
  Впрочем, в этой ситуации как раз не понятно, зачем нужно было ужесточать законодательство, которое сравнительно недавно было либерализовано. Не для того же, в самом деле, чтобы просто дописать его?