Может ли молодая мать похитить, убить и сжечь чужого ребенка, да еще и одноклассницу свой племянницы, а после этого спокойно общаться с родственниками убитой девочки? Ответ на этот вопрос придется искать присяжным заседателям на стартовавшем несколько дней назад в Саратовском областном суде громком процессе об убийстве 12-летней школьницы Ильнары Ягудиной. Гособвинение считает вину подозреваемой в убийстве Кадрии Мизиновой полностью установленной следствием. Ее защитники, напротив, отвергают большую часть обвинений, в том числе самые тяжкие – вымогательство и убийство. Адвокаты будут пытаться доказать, что подсудимая виновна лишь в незаконном удержании похищенного ребенка, в то время как другие инкриминируемые ей чудовищные действия совершили совсем другие люди.
 
  Позицию гособвинения на процессе представляет известная по делу экс-мэра Саратова Юрия Аксененко прокурор Ольга Чернова, огласившая  основные тезисы утвержденного обвинительного заключения.
  По версии следствия, 7 сентября 2011 года Кадрия Мизинова при помощи обмана посадила жертву Ильнару Ягудину в такси, прокатила по городу, завладела сотовым телефоном девочки, отправила с него sms-сообщение на телефон отца с требованием собрать за несколько часов выкуп 3,5 млн рублей. Затем подсудимая привезла ребенка к себе домой и около 7 вечера убила кухонным ножом, нанеся около 50 ударов. Затем она сожгла труп.
  Интересы четы Ягудиных будет представлять знаменитая по многим процессам адвокат Елена Левина. Защиту Мизиновой ведут два адвоката – Валерий Анашкин и Борис Черноморец.
  Сторона защиты не признает почти все предъявленные обвинения. Юристы готовы согласиться лишь с тем, что Мизинова удерживала убитую Ягудину помимо ее воли, но не совершала никаких других противоправных действий. Впрочем, назвать тех, кто делал это, адвокаты также отказались. Они ограничились лишь констатацией факта, что эти люди находятся на свободе, а следствие их не ищет.
  Говоря о линии защиты, можно отметить, что юристы пока выбрали путь разрушения стройности доводов государственного обвинения, но собственную версию событий выдвинуть не пытаются. По крайней мере, сейчас. Адвокаты также не намерены пока представлять собственных доказательств невиновности Мизиновой, а сосредоточатся на критике существующих фактов, собранных следствием. По мнению защиты, этого уже будет достаточно, чтобы опровергнуть виновность их подзащитной. В эту же схему вписывается решение самой Кадрии Мизиновой не давать показания до тех пор, пока не будут допрошены все свидетели по делу и исследованы все письменные и вещественные доказательства. Подсудимая лишь заявила: «Я не вымогала деньги и не убивала Ильнару».
  Однако тем самым она отказалась от признательных показаний, которые якобы были даны ей на стадии предварительного следствия. Таким образом, защита оставляет себе изрядное поле для маневра и возможность скорректировать собственные показания в зависимости от позиции прокуратуры и потерпевших.
  Говоря о конкретных доводах, следует отметить позицию адвоката Валерия Анашкина. Он делает упор на тот факт, что подзащитная сама выбросила телефон для связи с отцом Ягудиной, тем самым лишив себя возможности требовать выкуп. Впрочем, согласитесь, несколько наивно предполагать, что для связи мог быть использован лишь один телефон и одна sim-карта. Куда важнее тот факт, что жертва знала свою похитительницу, если ею действительно являлась именно Мизинова, как утверждает следствие. В этом случае, даже получив деньги от родителей, подсудимая не смогла бы остаться неизвестной и вернуть ребенка живым. Ей оставалось либо отправляться в бега, причем с грудным ребенком на руках, либо с самого начала готовиться совершить убийство, надеясь затем получить деньги и скрыть все следы преступления.
  Есть версия, что сама Кадрия Мизинова и не рассчитывала на то, что полученные в случае успешного завершения похищения деньги достанутся ей. Свидетели в суде заявили о том, что подсудимая имела большие долги, в том числе перед адвокатами мужа, ранее осужденного за ограбление ювелирного магазина. Кроме того, поступила информация о том, что подсудимая вместе с супругом употребляла наркотики, что ставило семью в еще более бедственное положение. По версии гособвинения, такая крайняя нужда, а также претензии кредиторов и могли стать поводом для совершения тяжкого и дерзкого преступления.
  Впрочем, версия следствия о мотивах преступления и его причинах была не единственной. Ряд СМИ вскоре после похищения ребенка выдвигал предположения о попытке мести отцу девочки его бывших деловых партнеров за долги 90-х годов. В процессе предварительного следствия эта теория не нашла своего подтверждения. Так же как и версия о том, что предполагаемая похитительница действовала не одна, а в составе некой преступной группы.
  «Взгляд» будет следить за ходом судебного процесса.