На сцене театра оперы и балета – «Мистерия танго»

Любите ли вы танго, как любят его в театре оперы и балета? Если да, то вам прямая дорога на спектакль, премьера которого случилась в минувшие выходные. Его авторы, хореографы Алексей Зыков и Валерий Нестеров, сделали все, по-видимому, возможное, чтобы придать своему первому совместному детищу оттенок необычности и новизны. Получилось что-то среднее между классическим балетом и джаз-модерном. Впрочем, обо всем по порядку.

Сама по себе идея совместить эти стили, в обычном балете несовместимые, выглядит весьма интересной. И все же давайте признаемся честно, что кроме высокого подъема и первоклассной растяжки в танго нужно еще кое-что. Нужна страсть. Ведь танго и есть танец страсти, когда смотришь – и мороз по коже. Это танец, в котором мужчина и женщина не просто выясняют отношения, они идут друг на друга войной, и война эта не на жизнь, а на смерть. Партнер в танго должен быть страстным и властным и действовать на партнершу, как удав на кролика. А партнерша должна долго и томно изнемогать под напором его неотразимых флюидов. Словом, картинка должна быть еще та.

К сожалению, ничего похожего в спектакле «Мистерия танго» нет и в помине. Нет той самой мистерии, ради которой все задумывалось. Точнее есть, но начинается она только во втором акте, когда на сцену выходит Вера Шарипова и Игорь Стецюр-Мова. Она достаточно чувственна, чтобы изобразить страсть, он достаточно мускулист и брутален, чтобы оттенить ее женственность. Иногда это мужское начало кажется как-то слишком демонстративным, но это все же, согласитесь, лучше, чем его полное отсутствие.

Именно во втором акте появляется хоть какое-то подобие драматургии. Отношения между героями начинают быть интересными и интригующими. Очень хорош костюм Веры Шариповой, выполненный в ретро-стиле и делающий ее похожей на актрису немого кино. Раскрепощается даже массовка, в движениях исчезает холодность и появляется намек на экспрессию.

Главное же достижение второго акта – балерины танцуют танго на пуантах, а не на каблуках, как в первом действии. Это незначительное, на первый взгляд, обстоятельство сразу ставит все на свои места. Словно почувствовав себя в своей тарелке, балерины неожиданно перестают притворяться, что танцуют настоящее танго, давая понять, что речь идет всего-навсего о стилизации. Конечно, до уровня Эйфмана саратовским балетмейстерам по-прежнему далековато. Впрочем, и претендовать на его лавры в нашем театре, похоже, никто и не собирался.

Вообще же первый и второй акты отличаются друг от друга так, словно их ставили два разных человека. Собственно, именно на фоне второго акта первое действие кажется лишь затянувшейся прелюдией, которую не жалко сократить как минимум вдвое, а то и вовсе выкинуть из спектакля. 

Из несомненных плюсов можно отметить яркие декорации и не менее яркие костюмы. Финал у спектакля довольно банален. Появление маленького мальчика должно, по задумке создателей, как  бы оправдать тот эмоциональный ущерб, который нанесла героям страсть. Есть, дескать, смысл в любви, дающей столь прекрасный плод. Белокурый мальчик танцует, облаченный в белый костюмчик, и это не может не вызвать у зрителя эмоциональный отклик. Не исключено, что кто-то даже всплакнет, поддавшись нахлынувшему чувству, вспомнит молодость и уйдет домой довольным и счастливым.